Кавказ. Выпуск III. Европейские дневники ХIII–ХVIII веков - В. Аталиков
…После обеда прибыл к нам из города один знатный персиянин с несколькими слугами. Это был евнух, присланный в Терки персидским царем с поручением привести оттуда сестру татарского князя Мусала, которую тот царь брал себе в жены.
5-го числа я был послан с Мандельсло и другими важнейшими чинами с подарками: воеводе – с большим бокалом, а главному канцлеру и подканцлеру – с рубиновыми перстнями для каждого. В то же время мы имели поручение поклониться от послов Мусалу и его матери с пожеланиями последней всякого счастья по случаю благополучного возвращения ее сына.
Князь Мусал принял нас дружески перед своим двором и повел нас к своей матери в просторный, выведенный из глины покой, в котором по четырем стенам были особые со сводами отделения или как бы комнатки, а в них прекрасно изготовленные, покрытые шелковыми и выбойными одеялами постели; а где не было постелей, разостланы были всякого рода пестрые, шелком и золотом вышитые платки. По сторонам стояли ящики или сундуки, покрытие той же материей или завешенные коврами. В верхней части стен, под потолком, в два ряда висели пестро разрисованные деревянные и глиняные блюда. Столбы посреди дома были увешаны множеством прекрасных сабель, луков и стрел.
Старая княгиня была высокая почтенная с виду госпожа от 45 до 50 лет, по имени Бике, и она сидела на стуле в длинном черном подбитом соболями кафтане или шубе. На голове у нее, на затылке, лежал надутый бычий пузырь, который вместе с головой был обметан шелком и золотом, а вокруг шеи – пестрый шелковый платок, концы которого спускались по плечам вниз. Позади ее стула стояла прислужница с подобным же пузырем на голове. Пузырь этот был знаком вдовства. По правую руку княгини стояли три ее сына, из которых двое младших были одеты в простые крестьянские одежды, а поверх их – бурки; позади сыновей стояли несколько слуг, которые по причине смерти самого старшего ее сына расцарапали себе лицо. По левую сторону от нее длинным рядом стояли старые татарские мужи, составлявшие придворных советников и офицеров.
Ласково ответив на наше приветствие, княгиня Бике приказала принести и поставить возле себя несколько стульев, на которые пригласила нас сесть, затем велела принести нам маленький столик, на котором были расставлены всякого рода плоды, мед и водка. Как ни упрашивали мы ее сыновей сесть, они не сели, говоря, что у них не в обычае в присутствии иностранных гостей сидеть при матери, но для соблюдения почета к ней они должны стоять и прислуживать.
Когда мы посидели немного и княгиня со своими сыновьями и советниками вдоволь налюбовалась и надивилась на наши одежды, ощупывая их сверху донизу, она сама поднесла каждому из нас по серебряной чаше крепкой водки, выгнанной из проса. То же самое сделал и князь Мусал, а за ним и братья его. Между тем находившаяся позади княгини дверь отворилась, и через нее в соседнем покое мы увидели несколько девиц, впереди которых стояла дочь княгини, невеста персидского царя, девушка лет шестнадцати, прекрасивая, белая и чистая лицом, с черными волосами, распущенными кольцами. Они выглядывали на нас из своей комнаты одна из-за другой и хотя по знаку княгини иногда притворяли дверь, но вскоре опять открывали ее. Наконец, они заманили и затащили к себе одного из наших слуг, осматривали его одежду и шпагу, которую он для них должен был обнажить, дивились ее полировке; когда же мы сами захотели посмотреть на них, они спрятались от нас.
…Наши называли эти горы Черкасскими горами, потому что они, как нам казалось, высились за Черкасией; русские же и черкасы называли их Салатто.
На следующий день мы переправились с нашим багажом и опять с большой радостью вступили в страну христиан.
Обращаясь назад, мы воскликнули:
Язычники! Теперь спокойной ночи вам
Желаем мы, прибыв к крещеным берегам.
Привет, черкасы, вам! Вы с храбрым вашим станом,
Хотя не крещены, послушны христианам!
Дело в том, что хотя эта страна и населена языческими татарами, но все же они подвластны великому князю, который повсюду среди них насадил воевод и правителей, а также простых русских и церкви.
Провизия здесь была очень дорога, так что мы за барана должны были заплатить 2,5 рейхсталера.
19-го числа мы поехали с черкасскими возницами дальше…
На следующий день (после прибытия в Терки на обратном пути) получен был подарок от воеводы, а именно 40 кушаний для послов; их мы с удовольствием поели.
Через некоторое время мы отправились к княгине Бике, матери князя Мусала, чтобы по любезной просьбе ее посетить ее. Мы были очень любезно приняты. Послали за нашими музыкантами, и при хорошем угощении время было проведено весьма весело.
О черкасских татарах
Выше мы обещали на обратном пути остановиться на этих черкасах, так как, насколько нам известно, никто ни из древних, ни из новых писателей ничего особенного о них не писал. Скалигер, правда, упоминает о черкасах, но в очень немногих словах. Он зовет их, как и Страбон, зигами. Однако те, которых мы видели, – это скифы или сарматы каспийские. Главным городом у них были Терки. Великий князь московский военной силой покорил себе эти народы, населил укрепленные места русскими и предоставил черкасам жить вместе с ними в местечках и деревнях, причем под начальством князей и государей своей нации, которые являются присягнувшими вассалами великого князя и должны просить у него земель в лен. Но когда происходят важные разбирательства, то их приходится обсуждать с привлечением русского воеводы. Они платят великому князю дань, но не более того, чем нужно для содержания там солдат.
Мужчины большей частью крепкого сложения, черно-желтого цвета и с несколько широкими лицами, но не столь широкими, как у крымских и ногайских татар; у них длинные, черные как смоль волосы; от лба через темя они выбривают себе до затылка полоску шириной с дюйм. Помимо этого, они у себя на макушке (как мы видели у Мусала) дают свисать вниз небольшой изящно сплетенной косе. Скалигер плохо отзывается о черкасах и говорит: «Они вероломнее всех смертных и отличаются выдающейся бесчеловечностью», что мы, пожалуй, могли бы сказать и об их соседях. Черкасы же теперь заметно мягче и ласковее, может быть, потому, что живут среди
